Отрывок из романа
О книге Питера Джеймса «Мертвая хватка»
1
Карли забыла поставить будильник и в день катастрофы
проспала. Проснулась в тяжелом похмелье. На нее навалился
мокрый пес, из комнаты сына доносился одуряющий
бой барабанов с литаврами. Поганую атмосферу дополняло
серое дождливое утро.
Полежала минуту, собираясь с мыслями. Назначен визит
к педикюрше насчет больной мозоли, а ровно через два часа
прием в офисе ненавистного клиента. По всему чувствуется,
что сегодня тот самый день, когда будет становиться только
хуже и хуже. Вроде барабанов с литаврами.
— Тайлер! — завопила она. — Прекрати, ради бога! Ты
готов?
Отис, спрыгнув с кровати, принялся яростно лаять на
собственное отражение в зеркале на стене.
Барабаны умолкли.
Карли поплелась в ванную, нашла парацетамол, сглотнула две таблетки. Дурной пример для сына. Даже для собаки
дурной пример.
Отис явился, как бы на реплику, с надеждой держа в зубах
поводок.
— На завтрак что, мам? — крикнул Тайлер.
Она уставилась на себя в зеркало. Почти сплошь сорокалетнее,
а нынешним утром двухсотсорокалетнее лицо милосердно
завесили клочья светлых волос, в данный момент
напоминающих копну соломы.
— Мышьяк, будь любезен! — крикнула она в ответ, хрипя
после чрезмерного количества сигарет, выкуренных прошлым вечером. — С гарниром из цианистого калия и крысиного
яда.
Отис шаркнул лапой по кафелю.
— Извини, утренней прогулки не будет. Попозже,
ладно?
— Я вчера это ел, — объявил Тайлер.
— И ни хрена не сработало, черт побери?
Карли пустила душ, дождалась, пока вода нагреется, и
шагнула в кабину.
2
Стюарт Фергюсон, в джинсах, крепких ботинках и фирменной
куртке поверх фирменной рубашки поло, сидел в своей
высокой кабине, с нетерпением ожидая переключения
светофора. Стеклоочистители щелчками сбивают дождь.
Внизу под ним сочится пиковый трафик на брайтонской ОлдШорэм-
Роуд. Распевает во весь голос двигатель шестнадцатиколесного
рефрижератора «вольво» с арктическим холодом,
постоянный поток горячего воздуха поджаривает ноги.
Конец апреля, но зима еще не ослабила хватку, и в начале
рейса шел снег. Нечего болтать про глобальное потепление.
Он зевнул, тупо глядя в скверное утро, хорошенько хлебнул
«Ред Булл», сунул банку в держатель на дверце, растер
стриженую голову липкими мясистыми ладонями, зашлепал
по рулю под «Летучую мышь из ада», грохочущую так, что
того и гляди оживет мороженая рыба у него за спиной. За
последние часы выпита пятая или уже шестая банка «Ред
Булл», даже потрясывает из-за передозировки кофеина. Но
сейчас только энергетик и музыка не позволяют заснуть.
Выехал вчера днем из Абердина в Шотландии, за ночь
проехал 472 мили, как на данный момент показывает счетчик.
За рулем восемнадцать часов почти без перерыва, только
закусил на станции обслуживания «Пагнелл» в Ньюпорте
и поспал пару часов на придорожной парковке. Если бы не
дорожно-транспортное происшествие на пересечении М1 и
М6, был бы тут час назад, в восемь, точно по расписанию.
Впрочем, нет смысла ссылаться на происшествие. Аварии
и столкновения происходят постоянно. Слишком много людей на дороге, слишком много машин, слишком много автопоездов,
слишком много идиотов, слишком много спешащих
водителей, слишком многое отвлекает в дороге. Он
видит всевозможные происшествия долгие годы. И гордится
собственным рекордом. За девятнадцать лет ни одной
царапины, ни одной штрафной квитанции.
Пока по привычке оглядывал приборную панель, проверяя
давление масла и температуру в холодильнике, светофор
переключился. Толкнул рычаг передач и начал постепенно
набирать скорость, проезжая перекресток на Баундери-Роуд
и спускаясь под горку к морю, до которого меньше мили.
После остановки в «Спрингсе» — коптильне в нескольких
милях к северу, в суссекском Даунсе, — осталась единственная
последняя доставка, и с грузом покончено. Последняя
порция предназначена для супермаркета «Теско» в торговом
центре в Холмбуше на окраине города. Потом путь лежит
в нью-хейвенский порт для загрузки мороженой новозеландской
баранины, после чего можно будет урвать
часок-другой сна и опять возвращаться в Шотландию.
К Джесси.
Жутко по ней соскучился. Взглянул на ее фотографию на
приборной доске рядом со снимками двух своих сыновей,
Донелла и Логана. По ним тоже соскучился. Бывшая жена,
сучка Мэдди, здорово попортила ему жизнь. Но в конце
концов милая Джесси помогла все обратно наладить.
Сейчас беременна на четвертом месяце. Наконец, после
трех адских лет, замаячило будущее, на котором можно
сосредоточиться вместо бесконечной ругани и обвинений.
Обычно в таких рейсах он старается хорошенько поспать
в соответствии с законодательством о работе водителей-дальнобойщиков.
Однако рефрижератор на последнем издыхании,
температура неуклонно повышается, нельзя рисковать
ценным грузом — морским гребешком, креветками,
устрицами и лососем. Надо ехать.
Пока ты осторожен, внимателен, все хорошо. Известно,
где стоят камеры наблюдения и патрульные, — CB-радио предупреждает. Поэтому он поехал по городу, а не по
окружному шоссе.
Стюарт выругался, увидев впереди красные мигающие
огни и опускающийся шлагбаум на переезде у железнодорожной
станции Портслейд. Вспыхнули тормозные огни
передних машин, поток начал останавливаться. Он тоже
тормознул с шипением. Заметил слева светловолосого растрепанного
мужчину, согнувшегося на ветру, отпирающего
дверь риэлтерской компании «Рэнд и К°».
Интересно, как живешь, имея такую работу? Когда встаешь
утром, идешь в контору, вечером приходишь домой, к
семье, а не сидишь за рулем нескончаемые дни и ночи,
один-одинешенек, питаясь в кафе на станциях обслуживания
или жуя гамбургер перед убогим телевизором на задней
стенке кабины. Если б у него была такая работа, может, был
бы женат до сих пор. Проводил бы с детьми каждый вечер
и каждые выходные.
Только известно — не был бы счастлив, сидя на месте.
В дороге чувствуешь себя свободным. Это жизненно необходимо.
Может быть, парень, который сейчас открывает
агентство, взглянет когда-нибудь на автопоезд и мысленно
скажет: «Лучше бы я поворачивал ключ зажигания»…
Другие пастбища всегда зеленее. Одно в жизни Стюарт
точно усвоил: кто бы ты ни был и что бы ни делал, обязательно
попадется дерьмо. И ты в него однажды вляпаешься.
3
Тони прозвал ее Сантой, потому что, когда они впервые
занимались любовью в снежный декабрьский вечер в доме
его родителей в Хэмптоне, на Сьюзи было темно-красное
атласное белье. И он сказал, что к нему сразу пришло Рождество.
А она с ухмылкой ответила: очень рада, что только Рождество,
и больше никто.
С тех пор они без ума друг от друга. Настолько, что Тони
Ревир отказался от планов получить степень магистра делового
администрирования в Гарварде, поехал вместо того
за Сьюзи в Англию, к большому неудовольствию своей до
безумия властной матери, и стал учиться вместе с ней в
Брайтонском университете.
— Лентяйка! — объявил он. — Лентяйка чертова!
— Ну и что? У меня лекций сегодня нет. Ясно?
— Уже полдевятого, правда?
— Угу. Я от тебя слышала: восемь. Потом восемь пятнадцать.
Потом восемь двадцать пять. Хочу сладко поспать.
Он взглянул на нее сверху вниз:
— Ты и так сладкая. Знаешь?.. Мы после полуночи не
занимались любовью.
— И все-таки ты бросаешь меня?
— Придется.
Она протянула руку, крепко вцепилась в пряжку брючного
ремня. Он охнул, Сьюзи усмехнулась.
— Ложись.
— Я должен повидаться с профессором, потом идти на
лекцию.
— На какую?
— Проблемы Гэлбрейта и современная рабочая сила.
— Ого! Везет тебе.
— А то. Выбор между современной рабочей силой и тобой
не бином Ньютона.
— Хорошо. Ложись.
— Не лягу. Знаешь, что будет, если я не наберу в этом
семестре хорошие баллы?
— Вернешься в Штаты к мамочке.
— Ты мою маму знаешь.
— Угу. Страшная женщина.
— Сама говоришь.
— Значит, ты ее боишься?
— Моей мамы все боятся.
Сьюзи приподнялась, отбросила за спину длинные темные
волосы.
— Кого больше боишься: ее или меня?
Он наклонился, поцеловал девушку, с наслаждением
впитывая сонное дыхание.
— Ты потрясающая. Я уже говорил?
— Около тысячи раз. Ты тоже потрясающий. Я уже говорила?
— Около десяти тысяч раз. Как заевшая пластинка. —
Тони забросил на плечи легкий рюкзак.
Сьюзи взглянула на него. Высокий, худощавый, короткие
темные волосы смазаны гелем, торчат неровными иглами,
на лице модная щетина — очень приятно колется. Стеганый
анорак поверх двух футболок, джинсы, кроссовки. Пахнет
одеколоном «Эберкромби энд Фитч», который она действительно
обожает.
Он покорил ее своей уверенностью при первом же разговоре
в темном подвальном баре «Правда» в Гринич-Виллидж, когда она приехала в Нью-Йорк на каникулы вместе
с лучшей подружкой Кэти. В конце концов бедняжка Кэти
полетела в Англию одна, а Сьюзи осталась с Тони.
— Когда вернешься?
— Как можно скорей.
— Слишком долго!
Он снова поцеловал ее.
— Люблю тебя. Обожаю.
Она замахала руками, как ветряная мельница.
— Еще.
— Ты самое великолепное, прекрасное, очаровательное
существо на планете.
— Еще!
— С каждой секундой разлуки скучаю по тебе все больше,
и больше, и больше.
Сьюзи снова замолотила руками.
— Еще!..
— Жадничаешь.
— Это ты превратил меня в жадину.
— А ты меня в сексуального маньяка. Пойду, пока чегонибудь
не наделал.
— Прямо так меня оставляешь?
— Вот так.
Еще раз чмокнул, натянул бейсболку, выкатил из квартиры
горный велосипед, вышел из парадного в холодное
ослепительное апрельское утро. Закрывая за собой дверь,
вдохнул солоноватый морской воздух Брайтона и взглянул
на часы.
Проклятье!
Встреча с профессором через двадцать минут. Если как
следует приналечь на педали, еще можно успеть.
4
Чик. Щелк. Пи-и-и… пи-и-и… кар-р… ух… чирик…
кряк… фьють-фьють…
— С ума можно сойти от этого шума, — проворчала
Карли.
Тайлер на пассажирском сиденье «ауди» согнулся над
айфоном, играя в адскую игру под названием «Сердитые
птицы», на которую подсел. Почему он без конца шумит?
Айфон издал звук бьющегося стекла.
— Опаздываем, — сказал мальчик, не глядя на мать и не
прекращая игру.
Чик-чирик… кар-р-р… ух-ух…
— Пожалуйста, Тайлер. Голова раскалывается.
— Да? — ухмыльнулся он. — Нечего было вчера надираться.
Опять.
Карли сморщилась, услышав неподобающее для ребенка
выражение.
Пи-и-и… пи-и-и… ух…
Хорошо бы схватить этот долбаный айфон и выкинуть в
окно.
— Ну, ты тоже надрался бы, если б встретился с таким
придурком.
— Будешь знать, как ходить на свидания вслепую.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Я в школу опоздал. Получу нагоняй. —
Тайлер внимательно посмотрел на Карли сквозь овальные
стекла очков в проволочной оправе.
Щелк-щелк… тр-р-р…
— Позвоню, предупрежу, — сказала она.
— Вечно звонишь и предупреждаешь. Ты безответственная.
Наверное, мне надо просить об опеке.
— Не один год упрашиваю, чтоб тебя опекунам отдали. —
Карли уставилась в лобовое стекло на красный свет, на бесконечный
поток машин на перекрестке, потом взглянула на
часы. 8:56. Если повезет, забросит сына в школу и успеет на
прием к педикюрше. Замечательно: вдвойне поганое утро.
Сначала удаление мозоли, потом клиент — мистер Мизери.
Неудивительно, что жена его бросила. Слишком много взяла
на себя, выйдя за него замуж. Впрочем, солиситору платят
не за суждения. Ей платят за то, чтобы она не позволила миссис
Мизери отхватить у мужа оба яичка и прибрать к рукам
все прочее его — в строгом смысле, их достояние.
— Мам, до сих пор больно, правда…
— Что?.. А, пластинка…
Тайлер дотронулся до губы.
— Слишком тугая.
— Позвоню дантисту, договорюсь о приеме.
Мальчик кивнул и снова сосредоточился на игре.
Светофор переключился. Карли передвинула правую
ногу с тормозной педали на акселератор. Начались новости,
она потянулась, прибавила звук.
— Я еду к старикам в выходные?
— Мне бы не хотелось, чтобы ты их так называл. Это твои
бабушка и дедушка.
Тайлер передернул плечами.
— Обязательно ехать?
— Обязательно.
— Почему?
— Это называется «обслуживание завещания».
— Как? — нахмурился он.
Она усмехнулась:
— Шутка. Смотри не повторяй.
— Обслуживание завещания? — повторил он как эхо.
— Забудь. Глупая шутка дурного вкуса. Буду по тебе скучать.
— Врать не умеешь. Надо было вложить больше чувства.
— Тайлер прицельно ткнул пальцем в дисплей.
Чирик… пи-и-и… фьють… ух-ух-ух…
Карли поймала зеленый на следующем светофоре, вильнула вправо на Нью-Черч-Роуд, проскочив под носом отчаянно
загудевшего грузовика.
— Хочешь с нами покончить, или что? — уточнил Тайлер.
— Только с тобой, — усмехнулась она.
— Есть организации, которые защищают детей от родителей
вроде тебя.
Карли протянула руку, запустила пальцы в лохматые
каштановые волосы сына.
Он отдернул голову.
— Эй, не порти прическу!
Карли на секунду любовно на него взглянула. Быстро растет,
симпатично выглядит в форменной рубашке с галстуком,
в красном блейзере с серыми брюками. Еще не совсем
дорос до тринадцати, а девчонки уже за ним бегают. С каждым
днем все больше становится похож на своего покойного
отца, приобретая такую же грубоватую привлекательность.
Выражение лица порой так напоминает Кеса, что,
если увидишь нечаянно, не подготовившись, нелегко удержаться
от слез даже через столько лет.
Вскоре, в девять с небольшими минутами, «ауди» затормозила
перед красными воротами школы Святого Христофора.
Тайлер щелкнул ремнем безопасности, потянулся назад
за своим рюкзаком.
— Включил «Маппер»?
Он бросил на мать презрительный взгляд.
— Конечно. Я не ребенок.
FriendMapper — навигационное устройство в айфоне,
благодаря которому Карли на своем айфоне видит, где сын
находится в каждый данный момент.
— Я купила тебе этот телефон при условии, что навигатор
будет постоянно включен. Помнишь?
— Ты чересчур меня опекаешь. Буду эмоционально недоразвитым.
— Готова рискнуть.
Тайлер вылез под дождь, замешкался.
— Ты должна жить полноценной жизнью.
— Жила до твоего рождения.
Он с улыбкой захлопнул дверцу.
Карли проследила, как сын входит в ворота, идет по пустой
игровой площадке — все ученики уже в классах. Каждый
раз начинает бояться, когда он исчезает из вида. Беспокоится.
О том, что все в порядке, сигнализирует только
пульсирующая пурпурная точка на айфоне, точно отмечающая
местоположение. Тайлер прав, она его чересчур опекает,
но ничего не может поделать. Отчаянно любит и знает,
что, несмотря на сводящие с ума закидоны и выкрутасы,
он любит ее почти точно так же.
Карли развернула машину, направилась обратно к
Портленд-Роуд — быстрее, чем следовало, но уж очень
опасалась опоздать к педикюрше. Мозоль доставляет страдания,
не хотелось бы пропустить прием. И задерживаться
там не хочется — обязательно надо попасть в офис раньше
клиента, мистера Мизери, и, если повезет, выкроить пару
минут на срочные бумаги для предстоящих судебных слушаний.
Звякнул телефон — пришло сообщение. Доехав до перекрестка,
она бросила взгляд на дисплей.
«Вечер был потрясающий — дико хочу тебя снова увидеть.
ХХХ».
Во сне, милый мой. Карли содрогнулась при воспоминании.
Дэйв из Престона в Ланкашире. Она мысленно называет
его Дэйв Престон. По крайней мере, выставила на
сайт знакомств свою честную фотографию — ну, разумно
честную. Не рассчитывала на чемпиона Вселенной. Просто
ждала симпатичного парня, не на сотню фунтов тяжелее и
на десять лет старше, чем на снимке, который не станет весь
вечер рассказывать, какой он потрясающий и как хорош в
постели. Не слишком высокие запросы, правда?
Чтоб добавить горчички, самовлюбленный ублюдок повел
ее ужинать в самый дорогой ресторан, который она выбрала
для первой встречи, и по окончании предложил оплатить
счет пополам.
Держа ногу на тормозе, Карли дотянулась, выхватила
телефон из держателя и решительно уничтожила текст, сунув
трубку на место с немалым удовлетворением.
Повернула налево под носом у белого фургона, прибавляя
скорость.
Фургон сердито загудел, замигал фарами и повис на хвосте.
Она выставила два пальца.
В грядущие дни и недели не раз будет горько жалеть, что
читала и удаляла это сообщение. Если б не потеряла на перекрестке
несколько драгоценных секунд, возясь с телефоном,
повернула бы налево на полминуты раньше, и все, возможно,
пошло бы совсем по-другому.